Выдалось полдня. Организм плевался, канил, дескать, куда? Ты с ума сошел? Там же ветер в харю, последние мозги выдует. Давай дома, в тепле посидим, фильмец включим, че-нить вкусненькое сварганим. Но опыт и безрассудство решили по-своему, главное быстрее сбежать за двери и заткнуть уши изнутри, чтобы не растаять, не обмякнуть от уютных, но подлых, ленивых речей внутреннего голоса.

В общем, выстоял, сбежал, на ходу кидая в рюкзак самое необходимое, хоть бы удочки не забыть!

До Дымаря добрался быстро, но потом сделал ошибку, решил подъехать по-максимуму ближе. Вот не помню, есть ли там, на мосту, у речпорта остановка для левобережных маршруток? Решил ждать Романково-Днепростроевских: 3-А, 1 или 15 маршруток. Зря так решил, как-то тот край хреновенько транспортом обеспечен, по-прежнему тьмутаракань - простоял 35 минут, пока не подъехал забитый пассажирами, разваливающийся спринтер. Левобережных же за это время ушло штук 20. Остановка, оказывается есть, и ступеньки вниз очень удобные - 200 метров, и ты в заливе. Ну, да ладно, ровно в 12:30 на месте был.

На берегу никого, только я и шквальный полуураган с воды, но знал на что шел. Руки затряслись, прямо как в детстве. Вот же странная вещь, на пенсию скоро пора, на душе мозолей в три пальца, почти ничего уже не торкает, а по рыбалке так и остался впечатлительным, что тот пацан-малолетка, всё хвосты чудо-рыбы мерещатся!

Готовый прикорм остался с предыдущей рыбалки. Зарядил пружину и убийцу карася, забросил, примостил пятую точку на бревнышко, замер в ожидании поклёвки. Про себя приговаривать любимою считалочку начал. Ловись рыбка, большая и… продолжение у каждого своё! Вдруг оказалось, что на берегу я не один, за углом, у отбойной бетонной стены, ловили два мужичка моего возраста. Снастей у них расставлено много, а водки уже мало, только пустые бутылки беспорядочным букетом рассыпаны. Поздоровались, обменялись информацией, согласно которой, несколько дней назад клевало тут неплохо, а сегодня фигня. Сразу стало видно, что один из них рыбак монументальный (несмотря на хмель регулярно перенаживлял и перезабрасывал снасти), а второй… так, за компанию, лишь бы бухануть – его уже порядком развезло и клонило к земле, мостился поспать прямо на холодный песок.

Ну, мне их компания не нужна, сунул в уши музычку, принялся на квивертипы медитировать, внушать им, что не застывшими памятниками должны стоять, а исполнить ритмичный танец темпераментной поклёвки. Хотя, пользу от соседей поимел, одолжил шнур микро-USB, свой впопыхах дома оставил. Обидно же, пауэрбанк есть, а проводка нету!

Клевало неважно, не удалось в этот день внушить рыбе, что она непременно должна к моим приманкам подойти. Ветер надувал пузо на леске и пытался выплюнуть забрасываемые снасти обратно на берег. Но не совсем мёртво, к началу сумерек десятка полтора таранек и зачетного ротана обмануть удалось, правда – мелких, супротив предыдущей рыбалки ни в какое сравнение. Хмельной сосед, слегка проспавшись и значительно опухнув лицом, прибегал узнать, что там у меня. Жаловался на клёв, плохую погоду, неправильность устройства мироздания – в общем, всё хреново, всё пропало, куда катится мир?! Ну, понятное дело, похмелье штука малооптимистичная. Я же в ответ улыбался, говорил, мол, нормально, изредка проклевывает.

- Слушай, вот я смотрю на тебя и понять не могу, ты дурак? – не выдержал мрачный сосед.

- В каком смысле?

- Ну вот чему ты радуешься? Я же тебя знаю, ты рыбак опытный, что ты нашёл прекрасного в сегодняшней рыбалке? Полкило кошачего корма, это для тебя позитив?

Глянул я на него, деда Юхима вспомнил. Ничего не ответил, всё равно не поймет.

Я и еще с десяток человек разного возраста цеплялись за жизнь в реанимации. Голые. Разделения на женскую и мужскую половину условное – откидная занавеска. Кто-то постанывает, кому-то прямой массаж сердца делают, кого-то уже увезли на каталке и непонятно каким образом, но соседи по койкам безошибочно знают куда увезли: в палату реабилитации или в подвальный этаж на лифте спустили, откуда не возвращаются. Откуда знают, ведь были без сознания, когда увозили? Видимо, в этом царстве свои каналы информации открываются, здоровому человеку недоступные.

Дни и ночи мелькают. Капельница, укол морфия, провал, темнота, ночь, кто-то орет благим матом – привезли пацана, на мотоцикле в бетонную стену влетевшего, башка вдребезги, осколки костей из ушей лезут.

Укол морфия, провал.

День. Хирург засунул руку в перчатке в моё брюхо и роется там, делает очень больно, что-то приговаривает, чтобы меня подбодрить, просит медсестер подержать ноги и руки, а то зашибить его ненароком могу. Палачи ложатся на меня всем весом, обездвиживают тело и волю. В голову приходят абсолютно неожиданные, неуместные, но смешные мысли: вот как, оказывается выглядит, когда гинеколог распинает пациентов на адском кресле и роется у них там с ухмылкой. Вот и мой черед пришел, это мой первый гинеколог. Потерял невинность. Тьфу ты, я же мужчина, какой гинеколог? Это отходняки от морфина, чего только не примерещится после наркоза!

Мотоциклиста уже нет рядом, но почему-то точно знаю, что не в морг увезли, переправили в областную больницу. Ну и хорошо, пусть поправляется, да и шумный он, никому покоя нет. Лежат себе люди, без звука, тихо помирают, а он всех тревожит. На его месте мужик с ожогами, явно не жилец, более 70 % тела обгорела. Окутан бинтами, словно мумия египетская. Его обкалывают постоянно, не дают даже в сознание вернуться. Не хочется и представлять, какую боль он чувствует, своя от сравнения на время отступает, становится не такой уж и страшной. Укол. Провал.

День, но уже другой. Куда делась ночь? Украли?

На месте обожженного дедушка. Сухонький, весь в трубках, с разрезом величиной в небольшое горное ущелье, от горла до паха. Казалось, что тоже не жилец. Но тут я, слава Богу, ошибся. Дедок оказался бойцом. Узрел под моей каталкой больничные шлепанцы, хотя, совсем непонятно зачем они там?

- Эй, пацанчик, как тебя?

- Валик.

- А я Юхим. Можно я твои тапки возьму? Не могу в суднО ходить, стыдно, пройдусь в туалет.

- Возьми, если сможешь слезть с койки, - стало интересно, как этот полутруп осуществит задуманное.

Минут 10 наблюдал занимательнейшее кино, о том, как дедулик отключал систему и наматывал на локоть шлангочки. Как, сползал на пол, как, шатаясь на некрепких ногах, прильнул к стеночке и по мусингам, по мусингам! Минут через 20 его еще не было, я начал бить тревогу, орать медсестрам, что деда вызволять из уборной нужно. Смена противная, долго не подходят. Принесли. Уложили. Выругали. Дескать, не положено своим ходом – вот вам утка, вот вам коробочка железная. Но дед счастливый, улыбается во всю морщинистую физиономию.

- Прикинь, всё хорошо было, дошёл, присел, дело сделал. А встать сил не хватило, больно унитаз низенький! Спасибо за тапочки, братишка!

После этой маленькой, но важной победы Юхим передумал на лифте в подвал спускаться, отложил свидание с Богом – резко пошел на поправку. С лица исчезла мертвенная бледность, появился аппетит. Через пару дней его увезли, в реанимации держат только тех, кто хотя бы одной ногой в могиле, а дедок свои обе в мир здоровых выбросил и за жизнь когтями вцепился. Когда на тележке мимо меня провозили, попросил остановить.

- Ты это, парень, держись тут, не сдавайся, в этом заведении очень важно захотеть жизнь. Борись, я тебе место в палате держать буду!

Ну, вдохновил меня его пример. Если уж дедок возрастной смог, то я что, 25-летний, не смогу что ли? Ушло безразличие, появился интерес. Отключил систему, одной простынкой кишки подперезал, чтобы на пол на выпали, из второй накидку римскую сделал, чтобы срам прикрыть.  И в дальний путь, по мусингам, по мусингам, в уборную. Не дождётесь от меня, чтобы в утку. Я ещё сам могу!

Через дней пять и меня увезли. До выздоровления ещё далеко было, но от ямы отполз на безопасное расстояние, начал тень отбрасывать – явный признак жизни. Дед Юхим слово сдержал, с докторами мосты навёл, припас мне соседнюю коечку. Знал, что я за ним гнаться начну, хитрый. Зависли мы с ним в хирургии месяца на полтора. Днём из наших брюшных полостей гной с кровью откачивали, внутренности раствором выполаскивали. Поддерживали друг друга на перевязках, делились куревом, едой и лекарствами. В начале девяностых в больницах от государства только йод и фурацилин присутствовал, остальное родственникам раздобыть нужно было. По ночам байки травили. Рыбацкие. Он, оказалось, тоже рыбак заядлый. Сотни историй друг другу поведали. Своих, услышанных и придуманных, естественно.

По выздоровлению пересеклись на рыбалке и завязали крепкую дружбу. Ни разу не почувствовал разницы в возрасте, а она солидной была, я ему реально во внуки годился. Приезжая проведать маму в родной город, обязательно навещал Юхима и мы устраивали праздник на воде. С ним всегда было интересно и уютно – ничем ему настроение не испортишь, ни погодой, ни плохим клёвом. Всё у него всегда классно и позитивно получалось, никаких сожалений. Сорвалась рыбёха? Ну и ладно, ща ещё одна клюнет, крупнее предыдущей. И ведь клевала!

Совместные рыбалки закончились в начале нулевых, я тогда женился, дети родились, сразу двое, видеться стали редко. Однажды Юхим проснулся инвалидом. Во сне инсульт поймал, ниже пояса полный паралич. Перебрался жить в коляску. Пытался бодриться, делал вид, что полон сил, но было видно, что тухнет старик. У нас для инвалидов-колясочников и сейчас не много условий, а тогда и подавно нифига не было, из подъезда на улицу выбраться – бригаду крепких мужиков собирать нужно. А кому это нужно? У всех свои проблемы. Приезжал к нему иногда, вывозил на прогулку, катал по парку. Он оживал немного, смеялся, вспоминал, как мы с ним в реанимации походы в туалет устраивали. А однажды обратился с неожиданной просьбой.

- Валь, устрой мне рыбалку. С Днепром попрощаться хочу. Чувствую, не много осталось.

- Гм-гм… Трофимович, но как? Супруга не отпустит, да и дочь твоя косо смотрит на наши прогулки…

- Валь, не знаю как. Мы им не скажем. Давай сбежим, закажи грузовой микроавтобус, пусть за поворотом стоит, погрузишь меня и ходу, пока они не очухались. А к вечеру вернемся. Это моя последняя, мужская просьба к тебе. Выполни, братишка, ублажи старика. Деньги есть, я отложил. Часть на похороны, часть на прощальную рыбалку. На, возьми, не скупись, тут хватит. Организуй как положено. Уху там сварить, у костра посидеть, хоть пару бубырей поймать. Друзей моих позови, ты их знаешь, я из дому звонить им не смогу, жена спалит всю контору.

- Да, задал ты задачку… Я представляю, что твои женщины со мной сделают потом. Полный цугундер. Ну да ладно, я тебя услышал. Сделаем. Готовься к «рывку» в ближайшую субботу.

Не буду останавливаться на подробностях – всё сложилось. И сбежали без проблем, и ухи сварили, и рыбы наловили, слава Богу мобильных еще у нас не было, не дали бы старику последним желанием насладиться. Место не сильно рыбацкое выбрали, подбирали так, чтобы на коляске к воде удобно подобраться было. Но на небесах, видать, тоже просьбу Юхимовича услышали и уважили – у всех мелочь клюёт, а у него прямо аншлаг. И караси зачетные, и линь клюнул, никто его в этих краях не видывал ни до, ни после нас. Закатили виновника торжества прямо в воду на коляске, так чтобы ножки умочить. Сунули в руки удилище с пружиной. На, лови. Старший друг даже сомневаться в моей честности начал.

- Валь, ты там водолаза на дне не пристроил, чтобы он мне рыбу на крючок наживлял?

- Нет, Трофимович, всё по-чесноку, наслаждайся. Просто прёт тебе. Твой день сегодня!

Домой вернулись, после заката. Как мы ни торопились, попросил он солнышко закатить. Сидел, смотрел, как оно за деревья упало. Мы все даже отошли от него подальше, интимное дело. Чтобы не подставлять друзей под шквальные огни, попросил высадить его в соседнем дворе, мол, сам сто метров докачусь до подъезда. Крепко всех обнял и поехал. Оборачиваться не стал, только правую руку поднял, знал, что мы его взглядом провожаем.

Умер во сне. Этой же ночью, не приходя в сознание. Жена рассказала, что попросил устроить ему душ и сменить бельё. Тщательно побрился. Потом подымил кубинской сигарой, припасенной к большому празднику. Плеснул в бокал коллекционного коньяку на пару пальцев. Поцеловал дочь и внучку, сказал, что устал и хочет спать. Уснул тут же. С улыбкой на лице. С этой улыбкой и хоронили. Непривычно как-то, что покойник из гроба радостные рожи корчит. Кажется, я догадываюсь, что у него перед глазами в последний час предстало и вызвало эту реакцию. Ежели встретиться доведётся, спрошу.

Вот. Вспомнил я это всё и с улыбкой ответил хмельному соседу.

- Ты знаешь, да, дурак, наверное. Немного. С некоторых пор всё время на берег хожу, как в последний раз. Радуюсь тому, что есть. Кто его знает на какую клизму завтра тебя судьба приведёт.

- Ааа, малохольный. Ну тогда понятно.

На том и расстались. Он о своём, я о своём. Тело умаял, душу очистил слегка. Хорошая рыбалка. Все близко меня знающие исключили из арсенала дежурный вопрос: как рыбалка? Ответ очевиден.

Валентин Корж