Мы уже рассмотрели такие приёмчики, как: «Кирпич в воду», «Бабушкин утюг», «Рыбка в банке». Рыбаки, в попытках привлечь рыбу к своим снастям, прибегают порой к невероятным хитростям. Часто, на первый взгляд, они кажутся совершенно идиотскими, но при детальном разборе оказываются логичными и вполне объяснимыми.

Расскажу ещё об одном рыбацком лайфхаке. В его эффективности я убедился в школьном возрасте, когда попал на родину атамана Махно – в окрестности Гуляйполе. В компании знакомых-знакомых моей тётушки довелось провести в тех степных краях жаркую неделю, в самый разгар пекущего лета. Товарищ моей родственницы был родом из тех мест, решил проведать родню и, заодно, пригласил друзей отдохнуть вместе с ним.

Приехали толпой, на трёх машинах. Селом это назвать сложно, хотя и не хутор. Одна улица в голой степи, хат 20. Кругом бескрайнее море хлебных полей и подсолнуха. Старики, да дети, привезенные к бабушкам на летние каникулы из города. Школы нет, почты нет, больницы нет, милиции нет, асфальта нет, газа нет, телефона и подавно, продуктовый магазин открывают два раза в неделю, когда хлебовозка из района пожалует. Свет есть! Лампочка Ильича лишь в большую грозу тухнет, или в снегопад.

Из транспорта - трактор, да велосипед, на них в колхоз или на коровью ферму добираются, на работу. Посреди улицы гоняют мяч босые, чумазые, страшно загорелые дети, бродят бессчётные куры. В канаве, в тени абрикос и шелковицы дремлют вольноживущие свиньи и собаки. Одним словом – застой. Классический, размеренный, ленивый советский застой середины восьмидесятых. Голодом не пахнет, но и счастье здесь не валялось. Пьют все. Регулярно. Гонят самогон и крепко закладывают. До потери сознания, пульса, координации. Это, когда проснулся в овраге, не помнишь своего имени и не знаешь в какой стороне село.

Из развлечений – одна программа центрального телевидения с ежедневной программой «Время», «Сельским часом» и «Утренней почтой» - по воскресеньям. Со «снегом» на экране, уж больно сигнал слабый, во время грозы совсем пропадает. В общем, достаточно депрессивно. Если уж совсем тоскливо станет, можно километра за четыре на трассу выйти, поглазеть, как проезжающие междугородние автобусы незнакомых людей за счастьем на пляжи Крыма везут.

Тем не менее, как-то эти крестьяне справлялись с огромным хозяйством. Огороды ухожены, у всех по несколько гектар, скотины не считано – сотнями голов и хвостов. Черт его знает, когда успевают? К завтраку, глядишь, уже пьянючие ползают, и деды, и бабки. Но встают рано, за несколько часов до рассвета и впахивают, что те роботы, а то и завзятее. Изо дня в день, из года в год по одной колее, пока на цвинтар не унесут. Дворы неухоженные, в любом месте в коровью лепёшку вступить можно, туалеты мрачные, того и гляди – провалишься в бездну фекалий. Однако внутри хат в основном опрятно, полосатые «рядныны» вытряхиваются регулярно, пыль с комодов и образов вытирается еженедельно. Вместо душа - бочка или ставок в огороде, в низине балки. И караси с карпами там такие же неторопливые, застойные. Нырнешь, а им и подвинуться лень, руками ловить можно в муляке.

Когда из города гости приезжают – это особенно большой праздник, тогда пьют весело и дольше обычного. Всё селение за столом в саду собирается. Песни, танцы. С варениками, юшкой, смаженным кабанчиком. Дня три опохмеляются, а за пару дней до отъезда начинают отмерять на посошок, ход ноги, и хорошую дорогу.

Так и с нашим приездом получилось. Сначала мне, подростку, было интересно поглазеть на такой широкий размах гульбища, но быстро надоело. Нашел в лабазе бамбуковые удочки, спустился к ставку, расположился на удобном дощатом мостике. Черви не проблема – кругом навоз. Однако клёва нет, будто вымерло всё. Стало жарко, стоять неудобно, узрел оцинкованное ведро с колотушкой, которой еду для скота помешивают. Перевернул, уселся ждать. Полчаса – нет клёва. Нужно бы, наверное, прикормить. Вон, сколько животины у них, наверняка макуха найдётся, или комбикорм. Пошёл к хозяину выпрашивать.

Дед Назар долго пытался понять, чего я от него хочу, потом радостно вскинул руки и охрипшим от алкоголя и застольных песен голосом молвил на диком суржике:

- Нi, макуха у нас не працюватиме. Вiзьми на мостку циберку, сунь в воду i добре постукай по нiй деревиною. Риба одразу збiжиться. Коропы гарнi у ставку.

- Вы уверенны?

- А якже ж, кожен день так ловымо. Слухай мене, бiда мынэ, онучок!

Вздохнул, понял, что макухи мне не видать сегодня, а по чужим сараям лазить в поисках прикорма без спросу неудобно. Стырил со стола полкраюхи домашнего хлеба, пошёл размачивать в воде. Закрошил, но ничего не поменялось.

Часа через два дед Назар в компании гостей спустились к воде освежиться. Ныряли, громко фыркали. За ними стадо коров и коз на водопой пожаловало. Заходили по самые цыцьки и жадно пили мутную воду. Шум, гам, какой уж тут клёв?!

Сын хозяина, тот, что с нами из города приехал, подошёл ко мне, усмехнулся.

- Шо, не клюёт?

- Не-а, совсем не клюёт.

- Встань с ведра.

- Зачем?

- Ну встань и подай вон ту колотушку.

Я повиновался. Дядя Витя шустро принял у меня ведро, наполовину опустил его в воду и начал громко стучать по железу, проворачивая деревянную ложку-колотушку внутри посудины. Картина эта, чрезвычайно странная привела меня в восторг и смешливую истерику. Ну надо же так допиться! Колдуют с грязным ведром, как северные шаманы со своими бубнами! Идиоты!

Но тут же осёкся… Вода вздрогнула. Со всей глади пруда, как по команде, к мостику направились толпы карпов и крупных карасей. Всплывали на поверхность из дальнего камыша, взбрасывались над водой прямо у ведра, тянулись на звук колотушки, словно крысы за дудочкой в той сказке!

- Что это, дядя Витя?!

- Давай, лови, у тебя минут 20 есть. Потом расскажу. Только много не бери, сегодня чистить некому, все пьяные – пропадёт рыба.

Глаза мои заблестели, руки задрожали, дело пошло. Через полчаса клёв затих, но какой же это был клёв!..

Секрет, естественно, раскрыли мне позже. Объяснилось всё просто, без шаманства и мракобесия: каждый день для огромного количества скотины на костре и в летней печи варят подкормовую кашу с лебедой, зерном и прочими злаковыми. Рассыпают по вёдрам, вываркам, макитрам, чугункам, кастрюлям. Потом всю эту грязную посуду свозят на тачке к мостику и моют. Скребут деревянными ложками-колотушками, тщательно вычищая, выстукивая дно. Остатки каши попадают в воду на радость рыбам. С годами у них вырабатывается условный рефлекс на звук: слышат колотушку – значит еда пожаловала, пора в столовую!

Применял данный способ на нескольких закрытых прудах, где приходилось работать в экспедициях. Рыба привыкает быстро, не хуже собаки Павлова. Правда, эксперимент провалился в открытом, проходном водоёме, где рыба мигрирует на большие расстояния. В реках способ работает при условии стопроцентной, круглогодичной регулярности. Стоит перестать кормить её из ведра – через несколько дней шаманские бубны теряют волшебную силу.

Валентин Корж